![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
yuri4z5lf Когда я учился в восьмом классе - это было в небольшом закарпатском городке Берегово - у меня был друг Толик, а у него была подружка, которую звали, кажется, Илона. Я не запомнил её имя, потому что Толик называл её "бэйби", "бэйбичка", и это ласковое прозвище так ей подходило, что мы все (включая её) только его и употребляли. Когда мы собирались вместе, мы все говорили на разных языках: Толик на родном украинском, хотя мог и по-русски, я на русском, хотя мог по-украински, а Бэйбичка не знала ни украинского, ни русского, и говорила на родном венгерском, забавно вставляя схваченные на лету украинские и русские слова. Мы и учились в трёх разных школах: я в русской, Толик в украинской, а Бэйбичка в венгерской.
Бэйбичка была удивительно красивой девочкой. Вообще-то мадьярки не отличаются особой красотой, но у Бэйбички папа был венгр, а мама полька, тоже очень красивая, а славянская примесь украшает любую нацию. Мама Бэйбички была не только красивая, но и очень радушная, одобряла дружбу Бэйбички с Толиком, и всегда была рада присутствию двух мальчишек и их посильной помощи по хозяйству.
Дело в том, что её муж, бэйбичкин папа, был в русском плену. Я бы сказал, в странном плену. Он не был в венгерской армии, не воевал, но когда советские войска вошли в Закарпатье, военные власти собрали всех мужчин-венгров, и отправили их куда-то вглубь России, на стройки. Дескать, раз Венгрия была союзницей гитлеровской Германии, то все мужчины-венгры призывного возраста считаются военнопленными независимо от того, служили они в венгерской армии или нет. Я видел маленькую любительскую фотографию, которую он прислал в письме из России: в ватнике, шапке-ушанке, усталая улыбка. Какое-то тёплое чувство вызвала у меня эта фотография, он выглядел на ней простым русским мужиком. Я не знаю, когда он вернулся домой, я уехал раньше.
Я в то время остро переживал разлуку со своей любимой подружкой Леночкой, и других девочек просто не замечал. Бэйбичка была для меня только подружка Толика, и ни в каком другом качестве меня не интересовала. Но однажды она так сильно ударила меня по нервам, что я несколько дней ходил как чумной, и решил больше с Бэйбичкой по возможности не видеться.
Мы с Толиком пришли помочь Бэйбичке и её маме собрать в саду созревшую вишню. Толик зашёл в дом поприветствовать маму Бэйбички, а я прошёл прямо в сад. Бэйбичка там стояла на одной из толстых веток дерева, и собирала вишню в ведро. Увидела меня и крикнула: "Дюри, дéре чок, фог эдь вёдор!" - что-то вроде этого, т.е. "Юра, подойди возьми ведро!", и протянула мне сверху ведро, полное собранной вишни. Я подошёл, а она, чтобы лучше удержаться на дереве, переставила одну ногу на соседнюю толстую ветку, и я оказался чуть ли не прямо под подолом её платьица до колен.
Буквально в метре от моих глаз мне открылось такое зрелище, что я остолбенел. Я к нему совершенно не был готов, никогда раньше не видел порнографических снимков или рисунков, не интересовался ими. И не знал, что женщины могут ходить без трусиков. Наши отношения с Леночкой ограничились несколькими поцелуями, а мысли о чём-то бóльшем не приходили в голову ни ей, ни мне. Поэтому легко понять моё шоковое состояние в тот момент, когда я увидел бейбичкины прелести так близко. А она смотрела на меня сверху с прыгающими чёртиками в глазах: мол, что ты там застыл, мне же неудобно стоять вот так нагнувшись с тяжёлым ведром в руках. Ведро я у неё взял, и весь тот длинный день не только избегал её взгляда, но и старался вообще в её сторону не смотреть. А потом стал под разными предлогами отказываться от посещения их дома. И долго не мог избавиться от этой картины, которая время от времени вставала перед моими глазами.
Возможно, Бейбичка и не видела ничего особенного в своей выходке. У венгров отношения между парнями и девушками были гораздо свободнее, чем у нас. В возрасте 15-16 лет у девушки был уже постоянный ухажёр, "сéрет лéгинь", который приходил к ней домой и считался почти членом её семьи. Не надо было никуда прятаться, всё было на глазах и под контролем родителей. Остаётся только пожалеть, что у нас это было не так.
Бэйбичка была удивительно красивой девочкой. Вообще-то мадьярки не отличаются особой красотой, но у Бэйбички папа был венгр, а мама полька, тоже очень красивая, а славянская примесь украшает любую нацию. Мама Бэйбички была не только красивая, но и очень радушная, одобряла дружбу Бэйбички с Толиком, и всегда была рада присутствию двух мальчишек и их посильной помощи по хозяйству.
Дело в том, что её муж, бэйбичкин папа, был в русском плену. Я бы сказал, в странном плену. Он не был в венгерской армии, не воевал, но когда советские войска вошли в Закарпатье, военные власти собрали всех мужчин-венгров, и отправили их куда-то вглубь России, на стройки. Дескать, раз Венгрия была союзницей гитлеровской Германии, то все мужчины-венгры призывного возраста считаются военнопленными независимо от того, служили они в венгерской армии или нет. Я видел маленькую любительскую фотографию, которую он прислал в письме из России: в ватнике, шапке-ушанке, усталая улыбка. Какое-то тёплое чувство вызвала у меня эта фотография, он выглядел на ней простым русским мужиком. Я не знаю, когда он вернулся домой, я уехал раньше.
Я в то время остро переживал разлуку со своей любимой подружкой Леночкой, и других девочек просто не замечал. Бэйбичка была для меня только подружка Толика, и ни в каком другом качестве меня не интересовала. Но однажды она так сильно ударила меня по нервам, что я несколько дней ходил как чумной, и решил больше с Бэйбичкой по возможности не видеться.
Мы с Толиком пришли помочь Бэйбичке и её маме собрать в саду созревшую вишню. Толик зашёл в дом поприветствовать маму Бэйбички, а я прошёл прямо в сад. Бэйбичка там стояла на одной из толстых веток дерева, и собирала вишню в ведро. Увидела меня и крикнула: "Дюри, дéре чок, фог эдь вёдор!" - что-то вроде этого, т.е. "Юра, подойди возьми ведро!", и протянула мне сверху ведро, полное собранной вишни. Я подошёл, а она, чтобы лучше удержаться на дереве, переставила одну ногу на соседнюю толстую ветку, и я оказался чуть ли не прямо под подолом её платьица до колен.
Буквально в метре от моих глаз мне открылось такое зрелище, что я остолбенел. Я к нему совершенно не был готов, никогда раньше не видел порнографических снимков или рисунков, не интересовался ими. И не знал, что женщины могут ходить без трусиков. Наши отношения с Леночкой ограничились несколькими поцелуями, а мысли о чём-то бóльшем не приходили в голову ни ей, ни мне. Поэтому легко понять моё шоковое состояние в тот момент, когда я увидел бейбичкины прелести так близко. А она смотрела на меня сверху с прыгающими чёртиками в глазах: мол, что ты там застыл, мне же неудобно стоять вот так нагнувшись с тяжёлым ведром в руках. Ведро я у неё взял, и весь тот длинный день не только избегал её взгляда, но и старался вообще в её сторону не смотреть. А потом стал под разными предлогами отказываться от посещения их дома. И долго не мог избавиться от этой картины, которая время от времени вставала перед моими глазами.
Возможно, Бейбичка и не видела ничего особенного в своей выходке. У венгров отношения между парнями и девушками были гораздо свободнее, чем у нас. В возрасте 15-16 лет у девушки был уже постоянный ухажёр, "сéрет лéгинь", который приходил к ней домой и считался почти членом её семьи. Не надо было никуда прятаться, всё было на глазах и под контролем родителей. Остаётся только пожалеть, что у нас это было не так.
