Из истории радио
30 May 2013 06:14 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
yuri4z5lf Меня всегда интересовала история моей профессии. Но мне было в лом часами сидеть в библиотеках и заказывать материалы в архивах, чтобы узнать о каком-нибудь интересном историческом факте. Да и времени на это не было. Сейчас достаточно в любом поисковике набрать название интересующей темы - и только выбирай самый близкий к теме источник.
Это занятие - исключительно для себя, и если при этом возникают какие-то собственные мыслишки, я обычно оставляю их при себе, а если пишу по ним какие-то заметки, то в лучшем случае помещаю их в своих блогах. В сайты профессиональных историков техники я не лезу, там народ занимается этими вещами серьёзно - заклюют. В радиолюбительских форумах историей не интересуются, там просто обхамят. А в блогах может быть кого-то и заинтересуют факты из истории техники, сделавшей нашу жизнь такой, какая она есть. Сейчас я хочу разобраться с одним из эпизодов в истории радио. Написано о нём не так уж много, и я постараюсь заполнить пробел своими догадками и домыслами. Заранее прошу прощения за употребление небольшого числа технических терминов, без которых всё теряет смысл.
В своей заметке по поводу истории "изобретения радио" я писал, что по существу первый приёмник радиосигналов построил в 1894 году английский физик Оливер Лодж. В качестве детектора сигналов Лодж использовал "трубку Бранли" - короткую стеклянную трубку, наполненную мелкими металлическими опилками. Лодж назвал её "когерер", от английского coherer, т.е. "связывающий". При протекании электрического тока по опилкам они как бы "спекались", и проводимость когерера резко увеличивалась, что отмечал электрический стрелочный прибор. Для восстановления чувствительности когерера его нужно было встряхнуть. В приёмнике Лоджа это делал молоточек электрического звонка, который работал непрерывно, независимо от того, приходил радиосигнал или нет. Чашечки звонка у Лоджа не было, наверное чтобы постоянный звук не раздражал. Таким образом, у Лоджа при наличии радиосигнала по цепи когерера протекали короткие импульсы тока, которые прекращались, как только исчезал радиосигнал.
Схема приёмника Лоджа была хороша для демонстрационных опытов, но оказалась практически неприменимой, когда встал вопрос о передаче осмысленных сигналов в виде "точек" и "тире" азбуки Морзе с записью на бумажной ленте телеграфного аппарата. Если начало сигнала приходилось на момент сброса проводимости когерера, то "точка" просто пропадала, съедалась паузой, которая возникала, как предполагал Лодж, из-за "вибрации" когерера после удара молоточка. Если в момент прихода радиосигнала когерер проводил, то длительность "точки" произвольно сокращалась. Приём "тире" по схеме Лоджа был просто невозможен, так как оно по длительности должно быть как минимум в три раза больше "точки", иначе их в записи на ленте трудно различить. Поэтому использовавшие схему Лоджа итальянский инженер Гульельмо Маркони и российский учёный профессор А.С.Попов независимо друг от друга применили в 1895 году другой способ прерывания работы когерера.
Маркони включил обмотку электрического звонка последовательно с когерером, так что с приходом радиосигнала молоточек звонка ударял по когереру. Он делал это не сразу, а с небольшой постоянной задержкой, определяемой инерцией подвижной системы звонка при прямом (активном) ходе молоточка. То есть у Маркони "точка" всегда была одной и той же известной длительности, и начиналась в момент прихода сигнала, что выгодно отличало схему Маркони от схемы Лоджа. Но при подаче длительного непрерывного радиосигнала приёмник Маркони, как и приёмник Лоджа, выдавал непрерывную последовательность коротких "точек" с довольно большим интервалом между ними. Эта пауза возникала из-за всё той же "вибрации" опилок после удара молоточка, что и у Лоджа. Так что с выдачей сигнала "тире" для пишущего телеграфного аппарата у Маркони сразу возникли проблемы.
Биографы Маркони пишут, что итальянское почтовое ведомство, которому Маркони безрезультатно предлагал своё изобретение, якобы проявило невежество и косность. Я думаю, что всё было иначе. Почтовики с удовольствием применили бы беспроводную связь с использованием уже работающей телеграфной аппаратуры, но Маркони был тогда ещё очень далёк от решения этой задачи.
Не добившись успеха в Италии, Маркони в 1896 году приехал в Англию, где у него были богатые родственники. Они свели его с главным инженером британского почтового ведомства Уильямом Присом, который оказывал Маркони всяческую поддержку. Маркони запатентовал привезенный им в Англию приёмник своей конструкции, не раскрывая в патенте её существа. Он упорно работал над увеличением дальности передачи радиосигнала, но проблема записи сигналов Морзе на телеграфный аппарат всё ещё оставалась нерешённой.
Попов тоже включил обмотку электрического звонка последовательно с когерером, но сделал это так, что молоточек звонка своим прямым (активным) ходом ударял сначала по колокольчику (в отличие от Лоджа, Попов его применил), а потом уже обратным (пассивным) ходом - по когереру (схема приёмника Попова показана ЗДЕСЬ). Кроме того, Попов очень внимательно отнёсся к проблеме "вибрации" порошка когерера после удара молоточка. Он разместил когерер на амортизирующей пружинной подвеске, и надел на трубку когерера резиновое колечко, смягчающее удар молоточка и устраняющее его "дребезг" после удара. То есть сделал всё продуманно и удивительно грамотно. В результате он не только получил на выходе приёмника сигналы "точек" постоянной гарантированной длительности, но его приёмник при непрерывном входном радиосигнале выдавал непрерывную последовательность "точек" с очень малым интервалом между ними, практически непрерывный выходной сигнал. Видимо, стандартный телеграфный аппарат за счёт своей инерционности "не замечал" коротких пауз, и рисовал на ленте непрерывную линию. Так что у Попова не возникло особых проблем при организации линии радиотелеграфной связи с участием обычного телеграфного аппарата, и его приёмник быстро нашёл практическое применение.
Маркони "прозрел" только увидев опубликованную в январском номере 1896 года журнала Русского физико-химического общества (РФХО) статью Попова с подробным описанием его приёмника. И немедленно переделал свою схему "под Попова". После этого уже официально запатентовал свою аппаратуру с её подробным описанием, и развернулся как предприниматель, организовав акционерное общество под своим именем.
В представлении большинства европейцев Маркони является "изобретателем радио" благодаря своей активной деятельности по организации новой отрасли производства - радиопромышленности. В России не было попытки создать свою отечественную радиопромышленность, хотя научная база для этого существовала. Даже для нужд российского военно-морского флота, где впервые была успешно применена радиосвязь, Попов заказывал аппаратуру у французской фирмы "Дюкрете" (которую сам же и консультировал). Передовая радиопромышленность была создана в России только уже в советское время. История показывает, что Россия выдвигается в ранг мировых лидеров в области науки, техники, искусства, спорта и т.д. только при диктаторском режиме.
Это занятие - исключительно для себя, и если при этом возникают какие-то собственные мыслишки, я обычно оставляю их при себе, а если пишу по ним какие-то заметки, то в лучшем случае помещаю их в своих блогах. В сайты профессиональных историков техники я не лезу, там народ занимается этими вещами серьёзно - заклюют. В радиолюбительских форумах историей не интересуются, там просто обхамят. А в блогах может быть кого-то и заинтересуют факты из истории техники, сделавшей нашу жизнь такой, какая она есть. Сейчас я хочу разобраться с одним из эпизодов в истории радио. Написано о нём не так уж много, и я постараюсь заполнить пробел своими догадками и домыслами. Заранее прошу прощения за употребление небольшого числа технических терминов, без которых всё теряет смысл.
В своей заметке по поводу истории "изобретения радио" я писал, что по существу первый приёмник радиосигналов построил в 1894 году английский физик Оливер Лодж. В качестве детектора сигналов Лодж использовал "трубку Бранли" - короткую стеклянную трубку, наполненную мелкими металлическими опилками. Лодж назвал её "когерер", от английского coherer, т.е. "связывающий". При протекании электрического тока по опилкам они как бы "спекались", и проводимость когерера резко увеличивалась, что отмечал электрический стрелочный прибор. Для восстановления чувствительности когерера его нужно было встряхнуть. В приёмнике Лоджа это делал молоточек электрического звонка, который работал непрерывно, независимо от того, приходил радиосигнал или нет. Чашечки звонка у Лоджа не было, наверное чтобы постоянный звук не раздражал. Таким образом, у Лоджа при наличии радиосигнала по цепи когерера протекали короткие импульсы тока, которые прекращались, как только исчезал радиосигнал.
Схема приёмника Лоджа была хороша для демонстрационных опытов, но оказалась практически неприменимой, когда встал вопрос о передаче осмысленных сигналов в виде "точек" и "тире" азбуки Морзе с записью на бумажной ленте телеграфного аппарата. Если начало сигнала приходилось на момент сброса проводимости когерера, то "точка" просто пропадала, съедалась паузой, которая возникала, как предполагал Лодж, из-за "вибрации" когерера после удара молоточка. Если в момент прихода радиосигнала когерер проводил, то длительность "точки" произвольно сокращалась. Приём "тире" по схеме Лоджа был просто невозможен, так как оно по длительности должно быть как минимум в три раза больше "точки", иначе их в записи на ленте трудно различить. Поэтому использовавшие схему Лоджа итальянский инженер Гульельмо Маркони и российский учёный профессор А.С.Попов независимо друг от друга применили в 1895 году другой способ прерывания работы когерера.
Маркони включил обмотку электрического звонка последовательно с когерером, так что с приходом радиосигнала молоточек звонка ударял по когереру. Он делал это не сразу, а с небольшой постоянной задержкой, определяемой инерцией подвижной системы звонка при прямом (активном) ходе молоточка. То есть у Маркони "точка" всегда была одной и той же известной длительности, и начиналась в момент прихода сигнала, что выгодно отличало схему Маркони от схемы Лоджа. Но при подаче длительного непрерывного радиосигнала приёмник Маркони, как и приёмник Лоджа, выдавал непрерывную последовательность коротких "точек" с довольно большим интервалом между ними. Эта пауза возникала из-за всё той же "вибрации" опилок после удара молоточка, что и у Лоджа. Так что с выдачей сигнала "тире" для пишущего телеграфного аппарата у Маркони сразу возникли проблемы.
Биографы Маркони пишут, что итальянское почтовое ведомство, которому Маркони безрезультатно предлагал своё изобретение, якобы проявило невежество и косность. Я думаю, что всё было иначе. Почтовики с удовольствием применили бы беспроводную связь с использованием уже работающей телеграфной аппаратуры, но Маркони был тогда ещё очень далёк от решения этой задачи.
Не добившись успеха в Италии, Маркони в 1896 году приехал в Англию, где у него были богатые родственники. Они свели его с главным инженером британского почтового ведомства Уильямом Присом, который оказывал Маркони всяческую поддержку. Маркони запатентовал привезенный им в Англию приёмник своей конструкции, не раскрывая в патенте её существа. Он упорно работал над увеличением дальности передачи радиосигнала, но проблема записи сигналов Морзе на телеграфный аппарат всё ещё оставалась нерешённой.
Попов тоже включил обмотку электрического звонка последовательно с когерером, но сделал это так, что молоточек звонка своим прямым (активным) ходом ударял сначала по колокольчику (в отличие от Лоджа, Попов его применил), а потом уже обратным (пассивным) ходом - по когереру (схема приёмника Попова показана ЗДЕСЬ). Кроме того, Попов очень внимательно отнёсся к проблеме "вибрации" порошка когерера после удара молоточка. Он разместил когерер на амортизирующей пружинной подвеске, и надел на трубку когерера резиновое колечко, смягчающее удар молоточка и устраняющее его "дребезг" после удара. То есть сделал всё продуманно и удивительно грамотно. В результате он не только получил на выходе приёмника сигналы "точек" постоянной гарантированной длительности, но его приёмник при непрерывном входном радиосигнале выдавал непрерывную последовательность "точек" с очень малым интервалом между ними, практически непрерывный выходной сигнал. Видимо, стандартный телеграфный аппарат за счёт своей инерционности "не замечал" коротких пауз, и рисовал на ленте непрерывную линию. Так что у Попова не возникло особых проблем при организации линии радиотелеграфной связи с участием обычного телеграфного аппарата, и его приёмник быстро нашёл практическое применение.
Маркони "прозрел" только увидев опубликованную в январском номере 1896 года журнала Русского физико-химического общества (РФХО) статью Попова с подробным описанием его приёмника. И немедленно переделал свою схему "под Попова". После этого уже официально запатентовал свою аппаратуру с её подробным описанием, и развернулся как предприниматель, организовав акционерное общество под своим именем.
В представлении большинства европейцев Маркони является "изобретателем радио" благодаря своей активной деятельности по организации новой отрасли производства - радиопромышленности. В России не было попытки создать свою отечественную радиопромышленность, хотя научная база для этого существовала. Даже для нужд российского военно-морского флота, где впервые была успешно применена радиосвязь, Попов заказывал аппаратуру у французской фирмы "Дюкрете" (которую сам же и консультировал). Передовая радиопромышленность была создана в России только уже в советское время. История показывает, что Россия выдвигается в ранг мировых лидеров в области науки, техники, искусства, спорта и т.д. только при диктаторском режиме.
